Следующие полчаса я развлекалась с особым цинизмом, а вместе со мной и коллектив одного отдельно взятого салона, совмещенного с бутиком. Мы лепили из Николя мадам. Этакую трепетную диву с сорок пятым размером ноги, наращенными ресницами, накрашенными губками и укутанную в дизайнерский брючный костюм.

Как я уговаривала салонных мастериц — рассказывать не буду, все в конечном итоге решили деньги. Колька во время самого процесса стоял молча и изображал соляной столб, при этом выражение лица у него было жалобнее некуда. Но сам виноват, формулировкой «на все!» нужно разбрасываться очень аккуратно.

Без пятнадцати час мы выплыли из салона, благоухая сказочным парфюмом и, радуя прохожих внешним видом. Я, кстати, тоже подверглась обработке. Стиль не меняла, волосы не красила, но вот совершенно другой макияж и прическу, меняющую лицо, себе позволила, также сменила наряд и обувь. В общем, если к нам сильно не приглядываться, то никто нас не узнает. Колька шел на каблуках как на ходулях, широко расставляя ноги, чуть подпрыгивая и постоянно матерясь. Туфли жали. Хоть в салоне нам мамой клялись, что это Италия ручной работы. Чушь, Италия не отшивает по Кацапетовским лекалам. Ну да ладно, на что-то другое времени не было. Мы приземлились за одним из столиков в самом темном углу кафе и заказали по чашечке кофе и сок.

— Ох, я бы сейчас пива накатил, — мечтательно выдохнул Николя, поправляя на себе накладную грудь.

Туда мы напихали ваты. Пришлось послать одну из хихикающих парикмахерш в ближайшую аптеку. Она оказалась дамой веселой и скупила вату ровно на четвертый размер. Кстати, ничего другого из бюстгальтеров в том салоне на Николя не подходило. Объем грудной клетки не тот.

— Только попробуй!

— Да ладно, — он вольготно развалился на стуле, совершенно забыв о роли. Пришлось заехать ему туфлей по ноге. — Ты чего?

— Чего? Соберись, вспомни, как твои подружки щебетали на свиданиях и веди себя не как мужик.

— А как кто? Как баба? — возмутился он.

— Как девушка, — я поправила прическу и стрельнула глазами в сидящего за соседним столиком дедка. Тот сразу приосанился, выпятил грудь и втянул живот. Помогло мало, но мне уже было не интересно. В кафе под ручку с низенькой брюнеткой входил Алексей. Кого-то она мне напоминала. Я пристально вгляделась в ее лицо, за что ту т же получила тычок от напарника.

— Не смотри на них, — зашипел он.

Пришлось уткнуться в свою чашку, изображая задумчивость. На наше счастье парочка приземлилась за соседним столом.

Колька был в менее выигрышном положении. Сидя спиной к Алексею, он мог слышать, но не видеть то, что происходило за соседним столом. Но это было и к лучшему, все-таки мадам в его исполнении была на редкость экзотична. Рост под два метра, пятьдесят второй размер. В бутике нашелся единственный костюм, который хоть как-то смог задрапировать это чудо, да и то в ярко-апельсиновый цвет. Чуть темнее и Николя был бы похож на пожарную машину. Да еще и бирюзовый шарфик на шейке чтобы прикрыть кадык. В общем, слава богу, что Алексей только мазнул взглядом по племяннику, сосредоточив внимание на своей даме.

Ее внешность не давала мне покоя. Мадам была низенькая, ладненькая, похожая на воробушка с растрепущими короткими волосами, такими как были у меня в молодости. И фигура такая же, и форма лица. Нос у нее, правда, крупноват и губы чуть пухлее. А так один в один я лет пятнадцать назад. Я тяжело вздохнула и опустила голову. Это что получается, Алексею нравится определенный тип женщин? Да нет, чушь. Первая жена у него была эффектная блондинка, Марина вон тоже далеко не уродина и тип внешности совершенно другой.

Я некоторое время сидела, потерянно уставившись в окно. Я не могла поверить. Бред какой-то! Но других объяснений я не видела. Она была похожа на меня. Слишком похожа, практически одно лицо. Алексей меня не забыл? Нет, не верю. Мне и «прости» не сказал, но баб-с с моим лицом снимает с превеликим удовольствием. Так что ли? На глаза навернулись слезы. Стало неожиданно больно. Я думала, что давно уже все пережила, ан нет, видимо тлеет еще что-то в глубине души. Черт, не думать! Не думать! Все потом.

Некоторое время стояла тишина, Алексей ждал заказ, незнакомка видимо не решалась начать разговор.

— Что ты хотела? — процедил Алексей.

— Леш, — а голос у мадам визгливый и смотрит на него жалобно. Я себе такого никогда не позволяла, ставя собственное достоинство превыше всего. Не ныть, не канючить и не выпрашивать чувств. Может, я была и не права, но…

— Что, Леш? — передразнил он. — Лиза, мне сейчас не до твоих капризов. Марина умерла.

— Ой, — она радостно всплеснула ладошками, а потом мгновенно изобразила вселенскую скорбь. — Лешенька, — она накрыла его руку своей ладошкой, — прими мои соболезнования.

— Спасибо, но не стоит делать вид, что тебе действительно жаль, — он отдернул руку и отпил сок.

— А что ты хотел? — с нее мгновенно слетело слащавое выражение. — Нам с тобой было очень хорошо, я хочу, чтобы так было и дальше. Неужели это плохо? Теперь, по крайней мере, нет никаких препятствий для того, чтобы мы были вместе. Ты, я и малыш, — она мечтательно улыбнулась. — Милый, ты станешь отцом.

— Не верю! — рыкнул он. — Мы всегда предохранялись, Лиз, всегда! Откуда ребенок?

— Презерватив наверно был бракованный, — она пожала плечиками. — Папочка!

Минуту стояла тягостная тишина. Николя застыл на стуле испуганным сусликом, у меня глаза стали квадратными. Алексей… Ему было не легко. Одна мадам сверкала довольной улыбкой.

— Значит так, — Алексей поднял голову и глухо продолжил. — Если этот ребенок мой, я его не оставлю. На то, что я на тебе женюсь — можешь даже не рассчитывать. Второй раз меня к этому никто принудить не сможет.

— Как же так? — было ощущение, что из нее выбили весь воздух.

— А вот так! Ты думаешь, я не знаю, что одновременно со мной у тебя есть еще любовник? И не один. Леня Самохин из авиокомпании, Евгений Петренко, у этого кажется кафе в центре. Мне продолжать? — она только потерянно качнула головой. Алексей продолжил уже особо не сдерживаясь. — Со всеми ними ты спишь. И еще не ясно, чей презерватив порвался на самом деле и порвался ли он вообще. Кем я был для тебя? Запасным аэродромом? Возможностью продать себя подороже? Значит так, рожаешь, а там посмотрим.

Он резко встал, кинув на стол купюру, и стремительно вышел из кафе. Брошенная мадам ловила ртом воздух, а потом, словно очнувшись, выбежала